Свет... он проникает везде!
Название: В ожидании тебя
Автор: vesper veil
Фэндом: Adam Lambert
Основные персонажи: Томми Джо Рэтлифф (Китти), Адам Ламберт
Пэйринг или персонажи: Адам, Томми
Рейтинг: PG-13
Жанры: Слэш (яой), Ангст, Драма, POV, Hurt/comfort, Songfic
Размер: Драббл, 4 страницы
Статус: закончен
Описание:
There I said it...
Когда слова песни становятся нечто большим.
читать дальше
Пойдешь ли ты со мной?
Пойдешь ли? Не молчи. Не отводи глаза. Не улыбайся так.
Так, словно ты знаешь о чем-то, о чем я, глупый и вечно спешащий на тысячи важных встреч, никогда не догадаюсь. Твои губы слишком красивы, чтобы так горько изгибаться. Твои глаза слишком прекрасны, чтобы быть настолько черными, забравшими темноту этой комнаты. Не смотри в окно. Туда, где облака и капли на стекле - ты не должен думать, что и у нас все тускло и безрадостно, что мы из тех, над чьими головами редко когда появляется солнце.
Не веришь в свет? Не веришь в легкость и радость. Не веришь в то, что такие как мы сможем смотреть в глаза друг другу и радоваться поцелуям, когда со всех сторон нас будут тыкать, задевать, ранить, и при этом фальшиво улыбаться и просить фото на память. Не веришь мне. В меня... И это я виноват. Я слишком затянул свой поход против всего мира, слишком громогласно лез на баррикады, и ты был одним из свидетелей того, как больно я бился при падении. Но то, что одного делает крепче, другого ломает. Ты хрупкий, нежный, не то, что я. Ты разобьешься.
Сижу у твоих ног. Растрепанный, растерянный, забыв застегнуть рубашку. Эта ночь была такой странной. Очень. Мы с тобой опустошены.
Я пришел к тебе гордый успехом выступлений с моими новыми друзьями и покровителями из Queen. Я прилетел к тебе в невероятной паузе между европейскими шоу. Дрожал от страсти и нетерпения, придавив тебя к стене в прихожей. Задыхался, спешил, не зная каким из тысячи способов тебя приласкать, поцеловать, чтобы ты заплакал от наслаждения и сладости. Я то ли шептал, то ли кричал твое имя и, сжимая твое тонкое отзывчивое на касания тело, мечтал лишь об одном - чтобы ты опробовал свою власть надо мной и, подняв прекрасные темные глаза, приказал: "Останься, Адам."
Я бы остался. Правда. В этот самый день, в эту минуту, я бы наплевал на контракты и дружеские узы с Брайаном. Я бы в самом деле прервал тур. Чтобы остаться с тобой. При тебе. Чтобы варить тебе кофе и тащить тебя, невыносимого домоседа, гулять. Чтобы целовать рано утром и уворачиваться от твоих шутливых шлепков. Чтобы петь во все горло в душе, и прислушиваться к тому, как закрывая рот ладошкой ты хохочешь надо мной. Даже разрешил бы тебе завести кота, о которым ты так мечтаешь. Я-то жутко не люблю кошек, по мне самые добрые и чуткие существа это собаки. Ведь они умеет любить в точности, как люди. В точности как люди, могут привязываться и тосковать в разлуке по "хозяину" своего сердца.
В эту ночь я узнал, что обречен. Вот так вот, без предчувствий и осторожности. Раз! И твои слова прозвучали... Я рассыпался на тысячу колючих осколков, которые наверное и искусному мастеру не собрать, не склеить. Да и кто будет пытаться?
Было так. Мы лежали после восхитительного секса, мокрые и уставшие. Я прижимался к твоей худой спине и гладил по белым волосам, разметавшимся по подушке. Слушал твое дыхание и думал о том, что счастливее меня никого нет на земле. А потом ты вдруг повернулся.
Глаза усталые и тусклые, между изящными бровями глубокая складка. Некоторое время смотрел на меня. Разглядывал мое лицо - глаза, губы, скулы. Погладил по щеке, улыбаясь тому как я, точно щенок, ткнулся в теплую ладошку носом. Провел по моим волосам, нарочно растрепал их и рассмеялся, когда я фыркнул, сдувая челку с глаз. А потом коснулся пальцами моих губ, едва ощутимо, осторожно провел по ним: сначала по верхней, потом по нижней, припухшей от поцелуев. Заглянул мне в глаза и сообщил:
- Ты потрясающе красивый. Невероятный. Я знаю, верю, что ты не будешь один. Не должен... Поэтому я оставляю тебя. Я не тот, кто готов встать и пойти с тобой рука об руку ко всему этому гребаному, алчному до зрелищ миру. Но я тот, кто будет любить тебя сильнее всех.
Не знаю откуда, но я сразу понял - это все. Он ничего мне больше не скажет, не передумает, не поддастся на уговоры. Он вынес свое решение. Которое, думаю, было прожито, выстрадано, выплакано многие ночи назад, когда я смотрел на него с экрана планшета и пел прекрасные, но чужие, песни.
Но разве он имеет право решать за нас двоих? А как же я? Я же не могу без него. Ничего не могу. Я не могу! Не хочу!
Я даже не смог сразу заговорить. Просто расширенными глазами смотрел на него, на то, как не спеша он поднимается с кровати, как натягивает штаны и футболку. Он двигался так медленно, словно каждое движение причиняло ему невыносимую боль. Боль, от которой сбивается дыхание и плывут пятна перед глазами. Которую, если торопиться, можно разлить, разбрызгать, оставить пятнами на полу. Как напоминание о преступлении, сотворенном по собственному желанию над своим собственным сердцем.
А я тем временем пытался выжить. Замер там, на кровати, натянув на себя одеяло. Как в детстве, когда очнувшись от кошмара чувствуешь, что страх все еще здесь, плавает по комнате. И надо бы позвать маму, но дыхания для крика нет.
И он словно понял, что мне не справиться. Что мне нужна помощь. Торопливо подсел ко мне. Обхватил за плечи и привлек к груди. Ласково перебирал пальцами волосы и тихо бубнил:
- Ну, не надо. Не надо так, Адам... Ты заслуживаешь лучшего человека, чем я. Ты так долго меня грел своим теплом, светом. Но я ночное создание, мне неприятен слишком яркий свет. Вся эта шумиха, все эти сражения за право быть тем, кем я хочу быть. Не все рождены для сражений, понимаешь? Вот ты - да. Ты мой отважный, бесстрашный боец. Тебя так сильно ранили, но ты отмахивался и шел дальше, как ни в чем не бывало. Я не хочу, чтобы ты дрался за нас обоих - это не честно, не правильно. И я слишком восхищаюсь тобой, чтобы врать о том, что я счастлив жить вот так.
Никогда не думал, что от боли иногда невозможно заплакать. Глаза точно помертвели, высохли, остановились навсегда.
Цеплялся за него, но уже знал - он не видит того, что я сейчас умираю у него в руках. Ведь он сам сейчас пытается выжить.
Что спасет нас? Слова? Объятия? Да, наверное, последнее. И мы цепляемся друг за друга словно за окном шумит вовсе не дождь. Словно к нашему дому идет волна, которая, разбив хрупкие стекла, ворвется и растащит нас, разметает по свету, не даст больше ощутить тепло знакомых и любимых рук.
Часы показывают пять утра, и скоро мне улетать обратно в ветреную Европу.
Смотрю на него, прекрасного и недвижимого на краешке кровати. Не чувствую холода пола, на котором сижу.
С полчаса назад я говорил. Много, сумбурно, страстно, убедительно. Я устроил целое выступление на тему: "Ты не прав. Мы должны быть вместе". Да, я сказал это! Сказал то, о чем не мог молчать. Сказал то, что должно было заставить его передумать. Мне казалось мои доводы и выводы столь очевидны, что он поймет и пойдет за мной. Что все просто и ясно. Что "мы" и только так! "Мы" идем дальше, "мы" покажемся свету, за "нас" порадуются друзья и близкие. И пошли нахер все идиоты и острословы, которым есть дело до чужих постелей. Он слушал и мягко улыбался. А я говорил и глотал слезы. Мне никогда в жизни не было так страшно.
Я слабый. Оказывается, я такой же как все. Я слабею от ран, я плачу от обиды. От того, что я не могу так же как другие люди стать счастливым. Мне хочется бросится ему в ноги и умолять передумать. Но я слишком люблю и уважаю его - он не из тех, кто с легкостью причиняет боль. Он просто не может разрушить себя, даже ради меня.
- Пойдешь ли ты со мной?
Выдыхаю, спрашиваю снова и снова. Целую его руки, прячу в них лицо. Мучаю нас обоих. Зачем? Ведь он все уже сказал. А я, эгоист, расцарапываю его раны.
Он поднимает мне голову за подбородок. Целует в запрокинутое лицо. Осторожно стирает слезы с моих ресниц. Улыбается своей обаятельной улыбкой:
- У тебя глаза сейчас как море после шторма. Я знаю, ты успокаиваешься, смиряешься. Тебя сложно было всегда усмирить, стихия ты моя неукротимая. Но есть вещи, неподвластные тебе. Я знаю, ты от этого злишься, но... В тебе столько энергии, света, жизни. Я хочу, чтобы ты потратил их на свое творчество, а не на то, чтобы сражаться с моими бесами. Ты устанешь, ты померкнешь, понимаешь? Ты понимаешь о чем я, Адам?
Я все понимаю, да. Я только шепчу, чувствуя как горит мое лицо. Как полыхают мои внутренности. Как сгорает мой вымышленный дом. С тобою внутри...
- Я не смогу без тебя, Томми... Не прогоняй. Не разрушай. Я так долго за тебя боролся. У меня нет больше сил!
- Знаю, мой милый. Я вымотал тебя. И извел себя. И я хочу дать нам вздохнуть.
Целует в губы. В щеки. В мои зажмуренные от боли глаза. Тяжело дышит, дрожит. Выпутывается из моих рук. Идет к окну, за которым шумит сошедший с ума дождь. И задумчиво бормочет:
- Ты знаешь, мне в последнее время часто снится дорога. Она идет среди равнины, залитой закатом. Я вижу кругом траву, подпаленную солнцем, даже чувствую ее запах. Мне тепло и очень легко. Я иду куда-то, и даже вроде бы с целью. И я не чувствую себя одиноким. Я чувствую тебя! Мы так и будем двигаться дальше, Адам. Ты - туда, куда зовет тебя твоя мечта. Сцена, софиты, тысячи лиц, вскинутых на тебя с выражением восторга - это то, что тебе на роду написано. А я - туда, куда понесут меня ноги. Но я всегда буду знать, что где-то есть ты и твоя любовь. И она будет греть и успокаивать меня как это вечернее не жгучее солнце в моем сне. И я буду радоваться, зная, что я никогда не буду одинок.
Замолкает. Прислоняется лбом к стеклу, пока я кусаю свои онемевшие губы и борюсь с желанием молить его, ползая перед ним на коленях.
Но как он прекрасен, стоя в отблесках света от проносящихся мимо машин. Он мой. Он мой. Он принадлежит мне! Он... недостижим более для меня. Моя вечная вечерняя мечта.
Я плохо помню как ухожу.
Мы обнимаемся. Мы вдыхаем запах друг друга. Забираем чужое родное тепло. Смотрим в глаза и видим в них огромное глубокое чувство. Которое не уничтожить расстоянием и разлукой. Которое не прижечь спиртным, жаром софит и вспышками фотокамер.
Не забывай меня.
Думай обо мне.
Пиши мне странные свои мысли ночью и ранним утром, когда тебя вновь накроет бессонница. Говори со мной, лежа на своей постели - я не буду слышать слов, но зато ты обязательно приснишься мне той же ночью. А хочешь, шли мне в твитере картинки из прошлого - оно ведь у нас общее, на двоих. Слушай мой голос в наушниках - ты услышишь в моих паузах то, что я никогда не осмелюсь сказать, глядя тебе в глаза. Смотри на мои фото. Ты увидишь в моих глазах мечту - ту, другую, не о славе. А о лужайке перед домом, залитой закатным солнцем, где в четыре руки готовится романтический ужин.
Да, я подчинюсь впервые, полностью и безоговорочно. Только чтобы ты был спокоен. Только чтобы ты вздохнул спокойно. Пусть будет так, как ты хочешь.
В тот день я пишу песню. Перед самым шоу с Queen запираюсь в гримерке и пишу, точно одержимый. Сижу, одетый в кожу с ног до головы и сгораю под ней от жара. Пишу зло, беспощадно, воплощая мою обиду и боль в строки песни. Выплевываю их разом, точно если хоть что-то оставлю на потом, то отравлюсь ими же. И не будет спасения. А потом долго сижу над планшетом и мучительно удерживаю слезы. Скоро придет гример, а я тут с красными глазами, как девчонка-подросток, парень которой безжалостно отшил ее. Конечно, ты жалеешь. И будешь жалеть. И ты должно быть просто выплакал все слезы, раз сегодня твои глаза были сухи. Но ты мой маленький наивный глупец, если думаешь, что я позволю тебе забыть обо мне. Позволю не думать о своем поспешном решении. Нет, я подчинился твоей воле, но разве смирился?
Я не сдамся, слышишь? Я буду напоминать раз за разом о "нас", пока ты не услышишь, не вспылишь, не разозлишься. Я буду напоминать тебе с экрана тв и из свежих журналов, с рассказов друзей и из динамиков радио в твоем любимом баре. Буду напоминать до тех пор, пока ты не вспыхнешь спичкой и не принесешься ко мне, сверкая красивыми глазами. Пусть накричишь, влепишь пощечину, обвинишь в издевательстве над нами обоими, рванешь за рубашку, ударишь по тянущимся рукам. И может гордо уйдешь, кинув мне, что я упрямец и несносный эгоист.
Уйдешь, чтобы однажды вернуться.
Ведь я раз за разом буду писать песни о тебе. И ждать. И однажды ты, моя вечерняя мечта, проснешься. Загрустишь обо мне, глядя темными глазами в запыленное окно, и включишь на полную громкость мою песню.
Дрогнешь. И возьмешь телефон...
Автор: vesper veil
Фэндом: Adam Lambert
Основные персонажи: Томми Джо Рэтлифф (Китти), Адам Ламберт
Пэйринг или персонажи: Адам, Томми
Рейтинг: PG-13
Жанры: Слэш (яой), Ангст, Драма, POV, Hurt/comfort, Songfic
Размер: Драббл, 4 страницы
Статус: закончен
Описание:
There I said it...
Когда слова песни становятся нечто большим.
читать дальше
Пойдешь ли ты со мной?
Пойдешь ли? Не молчи. Не отводи глаза. Не улыбайся так.
Так, словно ты знаешь о чем-то, о чем я, глупый и вечно спешащий на тысячи важных встреч, никогда не догадаюсь. Твои губы слишком красивы, чтобы так горько изгибаться. Твои глаза слишком прекрасны, чтобы быть настолько черными, забравшими темноту этой комнаты. Не смотри в окно. Туда, где облака и капли на стекле - ты не должен думать, что и у нас все тускло и безрадостно, что мы из тех, над чьими головами редко когда появляется солнце.
Не веришь в свет? Не веришь в легкость и радость. Не веришь в то, что такие как мы сможем смотреть в глаза друг другу и радоваться поцелуям, когда со всех сторон нас будут тыкать, задевать, ранить, и при этом фальшиво улыбаться и просить фото на память. Не веришь мне. В меня... И это я виноват. Я слишком затянул свой поход против всего мира, слишком громогласно лез на баррикады, и ты был одним из свидетелей того, как больно я бился при падении. Но то, что одного делает крепче, другого ломает. Ты хрупкий, нежный, не то, что я. Ты разобьешься.
Сижу у твоих ног. Растрепанный, растерянный, забыв застегнуть рубашку. Эта ночь была такой странной. Очень. Мы с тобой опустошены.
Я пришел к тебе гордый успехом выступлений с моими новыми друзьями и покровителями из Queen. Я прилетел к тебе в невероятной паузе между европейскими шоу. Дрожал от страсти и нетерпения, придавив тебя к стене в прихожей. Задыхался, спешил, не зная каким из тысячи способов тебя приласкать, поцеловать, чтобы ты заплакал от наслаждения и сладости. Я то ли шептал, то ли кричал твое имя и, сжимая твое тонкое отзывчивое на касания тело, мечтал лишь об одном - чтобы ты опробовал свою власть надо мной и, подняв прекрасные темные глаза, приказал: "Останься, Адам."
Я бы остался. Правда. В этот самый день, в эту минуту, я бы наплевал на контракты и дружеские узы с Брайаном. Я бы в самом деле прервал тур. Чтобы остаться с тобой. При тебе. Чтобы варить тебе кофе и тащить тебя, невыносимого домоседа, гулять. Чтобы целовать рано утром и уворачиваться от твоих шутливых шлепков. Чтобы петь во все горло в душе, и прислушиваться к тому, как закрывая рот ладошкой ты хохочешь надо мной. Даже разрешил бы тебе завести кота, о которым ты так мечтаешь. Я-то жутко не люблю кошек, по мне самые добрые и чуткие существа это собаки. Ведь они умеет любить в точности, как люди. В точности как люди, могут привязываться и тосковать в разлуке по "хозяину" своего сердца.
В эту ночь я узнал, что обречен. Вот так вот, без предчувствий и осторожности. Раз! И твои слова прозвучали... Я рассыпался на тысячу колючих осколков, которые наверное и искусному мастеру не собрать, не склеить. Да и кто будет пытаться?
Было так. Мы лежали после восхитительного секса, мокрые и уставшие. Я прижимался к твоей худой спине и гладил по белым волосам, разметавшимся по подушке. Слушал твое дыхание и думал о том, что счастливее меня никого нет на земле. А потом ты вдруг повернулся.
Глаза усталые и тусклые, между изящными бровями глубокая складка. Некоторое время смотрел на меня. Разглядывал мое лицо - глаза, губы, скулы. Погладил по щеке, улыбаясь тому как я, точно щенок, ткнулся в теплую ладошку носом. Провел по моим волосам, нарочно растрепал их и рассмеялся, когда я фыркнул, сдувая челку с глаз. А потом коснулся пальцами моих губ, едва ощутимо, осторожно провел по ним: сначала по верхней, потом по нижней, припухшей от поцелуев. Заглянул мне в глаза и сообщил:
- Ты потрясающе красивый. Невероятный. Я знаю, верю, что ты не будешь один. Не должен... Поэтому я оставляю тебя. Я не тот, кто готов встать и пойти с тобой рука об руку ко всему этому гребаному, алчному до зрелищ миру. Но я тот, кто будет любить тебя сильнее всех.
Не знаю откуда, но я сразу понял - это все. Он ничего мне больше не скажет, не передумает, не поддастся на уговоры. Он вынес свое решение. Которое, думаю, было прожито, выстрадано, выплакано многие ночи назад, когда я смотрел на него с экрана планшета и пел прекрасные, но чужие, песни.
Но разве он имеет право решать за нас двоих? А как же я? Я же не могу без него. Ничего не могу. Я не могу! Не хочу!
Я даже не смог сразу заговорить. Просто расширенными глазами смотрел на него, на то, как не спеша он поднимается с кровати, как натягивает штаны и футболку. Он двигался так медленно, словно каждое движение причиняло ему невыносимую боль. Боль, от которой сбивается дыхание и плывут пятна перед глазами. Которую, если торопиться, можно разлить, разбрызгать, оставить пятнами на полу. Как напоминание о преступлении, сотворенном по собственному желанию над своим собственным сердцем.
А я тем временем пытался выжить. Замер там, на кровати, натянув на себя одеяло. Как в детстве, когда очнувшись от кошмара чувствуешь, что страх все еще здесь, плавает по комнате. И надо бы позвать маму, но дыхания для крика нет.
И он словно понял, что мне не справиться. Что мне нужна помощь. Торопливо подсел ко мне. Обхватил за плечи и привлек к груди. Ласково перебирал пальцами волосы и тихо бубнил:
- Ну, не надо. Не надо так, Адам... Ты заслуживаешь лучшего человека, чем я. Ты так долго меня грел своим теплом, светом. Но я ночное создание, мне неприятен слишком яркий свет. Вся эта шумиха, все эти сражения за право быть тем, кем я хочу быть. Не все рождены для сражений, понимаешь? Вот ты - да. Ты мой отважный, бесстрашный боец. Тебя так сильно ранили, но ты отмахивался и шел дальше, как ни в чем не бывало. Я не хочу, чтобы ты дрался за нас обоих - это не честно, не правильно. И я слишком восхищаюсь тобой, чтобы врать о том, что я счастлив жить вот так.
Никогда не думал, что от боли иногда невозможно заплакать. Глаза точно помертвели, высохли, остановились навсегда.
Цеплялся за него, но уже знал - он не видит того, что я сейчас умираю у него в руках. Ведь он сам сейчас пытается выжить.
Что спасет нас? Слова? Объятия? Да, наверное, последнее. И мы цепляемся друг за друга словно за окном шумит вовсе не дождь. Словно к нашему дому идет волна, которая, разбив хрупкие стекла, ворвется и растащит нас, разметает по свету, не даст больше ощутить тепло знакомых и любимых рук.
Часы показывают пять утра, и скоро мне улетать обратно в ветреную Европу.
Смотрю на него, прекрасного и недвижимого на краешке кровати. Не чувствую холода пола, на котором сижу.
С полчаса назад я говорил. Много, сумбурно, страстно, убедительно. Я устроил целое выступление на тему: "Ты не прав. Мы должны быть вместе". Да, я сказал это! Сказал то, о чем не мог молчать. Сказал то, что должно было заставить его передумать. Мне казалось мои доводы и выводы столь очевидны, что он поймет и пойдет за мной. Что все просто и ясно. Что "мы" и только так! "Мы" идем дальше, "мы" покажемся свету, за "нас" порадуются друзья и близкие. И пошли нахер все идиоты и острословы, которым есть дело до чужих постелей. Он слушал и мягко улыбался. А я говорил и глотал слезы. Мне никогда в жизни не было так страшно.
Я слабый. Оказывается, я такой же как все. Я слабею от ран, я плачу от обиды. От того, что я не могу так же как другие люди стать счастливым. Мне хочется бросится ему в ноги и умолять передумать. Но я слишком люблю и уважаю его - он не из тех, кто с легкостью причиняет боль. Он просто не может разрушить себя, даже ради меня.
- Пойдешь ли ты со мной?
Выдыхаю, спрашиваю снова и снова. Целую его руки, прячу в них лицо. Мучаю нас обоих. Зачем? Ведь он все уже сказал. А я, эгоист, расцарапываю его раны.
Он поднимает мне голову за подбородок. Целует в запрокинутое лицо. Осторожно стирает слезы с моих ресниц. Улыбается своей обаятельной улыбкой:
- У тебя глаза сейчас как море после шторма. Я знаю, ты успокаиваешься, смиряешься. Тебя сложно было всегда усмирить, стихия ты моя неукротимая. Но есть вещи, неподвластные тебе. Я знаю, ты от этого злишься, но... В тебе столько энергии, света, жизни. Я хочу, чтобы ты потратил их на свое творчество, а не на то, чтобы сражаться с моими бесами. Ты устанешь, ты померкнешь, понимаешь? Ты понимаешь о чем я, Адам?
Я все понимаю, да. Я только шепчу, чувствуя как горит мое лицо. Как полыхают мои внутренности. Как сгорает мой вымышленный дом. С тобою внутри...
- Я не смогу без тебя, Томми... Не прогоняй. Не разрушай. Я так долго за тебя боролся. У меня нет больше сил!
- Знаю, мой милый. Я вымотал тебя. И извел себя. И я хочу дать нам вздохнуть.
Целует в губы. В щеки. В мои зажмуренные от боли глаза. Тяжело дышит, дрожит. Выпутывается из моих рук. Идет к окну, за которым шумит сошедший с ума дождь. И задумчиво бормочет:
- Ты знаешь, мне в последнее время часто снится дорога. Она идет среди равнины, залитой закатом. Я вижу кругом траву, подпаленную солнцем, даже чувствую ее запах. Мне тепло и очень легко. Я иду куда-то, и даже вроде бы с целью. И я не чувствую себя одиноким. Я чувствую тебя! Мы так и будем двигаться дальше, Адам. Ты - туда, куда зовет тебя твоя мечта. Сцена, софиты, тысячи лиц, вскинутых на тебя с выражением восторга - это то, что тебе на роду написано. А я - туда, куда понесут меня ноги. Но я всегда буду знать, что где-то есть ты и твоя любовь. И она будет греть и успокаивать меня как это вечернее не жгучее солнце в моем сне. И я буду радоваться, зная, что я никогда не буду одинок.
Замолкает. Прислоняется лбом к стеклу, пока я кусаю свои онемевшие губы и борюсь с желанием молить его, ползая перед ним на коленях.
Но как он прекрасен, стоя в отблесках света от проносящихся мимо машин. Он мой. Он мой. Он принадлежит мне! Он... недостижим более для меня. Моя вечная вечерняя мечта.
Я плохо помню как ухожу.
Мы обнимаемся. Мы вдыхаем запах друг друга. Забираем чужое родное тепло. Смотрим в глаза и видим в них огромное глубокое чувство. Которое не уничтожить расстоянием и разлукой. Которое не прижечь спиртным, жаром софит и вспышками фотокамер.
Не забывай меня.
Думай обо мне.
Пиши мне странные свои мысли ночью и ранним утром, когда тебя вновь накроет бессонница. Говори со мной, лежа на своей постели - я не буду слышать слов, но зато ты обязательно приснишься мне той же ночью. А хочешь, шли мне в твитере картинки из прошлого - оно ведь у нас общее, на двоих. Слушай мой голос в наушниках - ты услышишь в моих паузах то, что я никогда не осмелюсь сказать, глядя тебе в глаза. Смотри на мои фото. Ты увидишь в моих глазах мечту - ту, другую, не о славе. А о лужайке перед домом, залитой закатным солнцем, где в четыре руки готовится романтический ужин.
Да, я подчинюсь впервые, полностью и безоговорочно. Только чтобы ты был спокоен. Только чтобы ты вздохнул спокойно. Пусть будет так, как ты хочешь.
В тот день я пишу песню. Перед самым шоу с Queen запираюсь в гримерке и пишу, точно одержимый. Сижу, одетый в кожу с ног до головы и сгораю под ней от жара. Пишу зло, беспощадно, воплощая мою обиду и боль в строки песни. Выплевываю их разом, точно если хоть что-то оставлю на потом, то отравлюсь ими же. И не будет спасения. А потом долго сижу над планшетом и мучительно удерживаю слезы. Скоро придет гример, а я тут с красными глазами, как девчонка-подросток, парень которой безжалостно отшил ее. Конечно, ты жалеешь. И будешь жалеть. И ты должно быть просто выплакал все слезы, раз сегодня твои глаза были сухи. Но ты мой маленький наивный глупец, если думаешь, что я позволю тебе забыть обо мне. Позволю не думать о своем поспешном решении. Нет, я подчинился твоей воле, но разве смирился?
Я не сдамся, слышишь? Я буду напоминать раз за разом о "нас", пока ты не услышишь, не вспылишь, не разозлишься. Я буду напоминать тебе с экрана тв и из свежих журналов, с рассказов друзей и из динамиков радио в твоем любимом баре. Буду напоминать до тех пор, пока ты не вспыхнешь спичкой и не принесешься ко мне, сверкая красивыми глазами. Пусть накричишь, влепишь пощечину, обвинишь в издевательстве над нами обоими, рванешь за рубашку, ударишь по тянущимся рукам. И может гордо уйдешь, кинув мне, что я упрямец и несносный эгоист.
Уйдешь, чтобы однажды вернуться.
Ведь я раз за разом буду писать песни о тебе. И ждать. И однажды ты, моя вечерняя мечта, проснешься. Загрустишь обо мне, глядя темными глазами в запыленное окно, и включишь на полную громкость мою песню.
Дрогнешь. И возьмешь телефон...
@темы: Adam Lambert, Завершенные, Адомми, Фанфики
-
-
17.06.2015 в 01:08В конце просто мои мысли - один в один
спасибо еще раз
-
-
17.06.2015 в 01:18Я рада, что ты заглянула, и рада что есть созвучие в мыслях. Честно говоря работа шла достаточно болезненно, но мне хотелось написать об этом. Написать о них, и их надежде.
-
-
29.02.2024 в 11:37Посетите также мою страничку
hatsat.bget.ru/user/KarinSuper62987/ как открыть счет в иностранном банке для визы в германию
33490-+